В 30–40-е годы Исаак Дунаевский был если не лучшим композитором СССР, то уж точно самым обласканным. Ордена, премии, гонорары – автор мелодий, известных каждому советскому гражданину, купался в народной любви и благосклонности властей. Однако затем звезда Дунаевского неожиданно закатилась.

Несмотря на то что расцвет творчества Исаака Дунаевского пришёлся на самые тяжёлые и драматические времена советской истории, его творчество всегда оставалось удивительно радостным и, как сказали бы сегодня, «позитивно мотивирующим». Всё дело в том, что сочинитель сам был невероятным жизнелюбом. «Мой оптимизм зиждется на моём творчестве, путь которого изобилует большими успехами, дававшими мне своего рода неприкосновенность личности. Именно благодаря такой жизни я обладаю почти полнотой той свободы для себя, которая делает мои дела и потребности лишёнными всякого контроля со стороны», – объяснял композитор.

В 1900 году в городе Лохвице Полтавской губернии в зажиточной еврейской семье Дунаевских родился второй сын – Ицхак. С ранних лет мальчик считался музыкальным вундеркиндом. Юный скрипач без труда поступил в Харьковское музыкальное училище, а затем в консерваторию. Позже Дунаевский работал руководителем музыкальной части Театра сатиры и Московского театра оперетты. Там Дунаевского отличали, но и только – по-настоящему его звезда взошла лишь в 1934 году, когда на экраны страны вышла комедия Григория Александрова «Весёлые ребята». Главной её изюминкой были песни и музыка Дунаевского – в особенности песня «Легко на сердце от песни весёлой», которую исполнял главный герой в лице Леонида Утёсова. Уже через день песню распевал весь Советский Союз. Однако вскоре в «Литературной газете» появилась статья критика Александра Безыменского. В ней он не просто громил музыку Дунаевского – композитора прямо обвиняли в дискредитации героев народного ополчения и «низкопоклонстве перед Западом».

Дело в том, что в 1935 году в Москве прошёл международный кинофестиваль. На нём демонстрировался американский фильм «Вива Вилья!». «Какой ужас! – ехидничал Безыменский. – На экране демонстрируют фильм «Вива Вилья!», проходят трагические кадры восстания пеонов, а публика фестиваля смеётся! Я не смеялся. Передо мной совершалось преступление. Мексиканские крестьяне… пели марш из «Весёлых ребят». До смеху ли тут? Тов. Дунаевский! Тов. Александров! Почему же вы спите? Единственное, что есть хорошего в вашем плохом фильме, это – музыка. А её похитили…»

Оказалось, мелодию шлягера «Легко на сердце от песни весёлой», который уже распевала вся страна, Александров услышал в американском вестерне, когда был в Голливуде. И, вернувшись, напел её композитору своей дебютной картины, а Дунаевский её «творчески обработал». Однако развития скандал не получил. «Весёлые ребята» очень понравились Сталину, а потому невольный плагиат решили не педалировать. При этом вождь не слишком благоволил лично Дунаевскому. Когда в 1937 году тот написал «Песню о Сталине», глава государства скептически изрёк: «Да, товарищ Дунаевский приложил весь свой замечательный талант, чтобы эту песню о товарище Сталине никто не пел».

И всё же, хотя Исааку Осиповичу досталось куда меньше почётных званий и наград, чем Александрову и его звёздной супруге Любови Орловой, маэстро не испытывал никакой обиды. Уже после смерти Сталина он писал: «Можно сказать, что в той или иной степени радость и утверждение жизни были основным признаком сталинской эпохи в искусстве».

Сам процесс творчества и достижение результатов были для Дунаевского куда более важными, чем регалии и официальное признание. «Не получается марш, десятый месяц работаю, – сетовал маэстро во время работы над музыкой к очередной комедии Александрова с Орловой «Светлый путь». – Радоваться должны были бы, черти, что я ищу лучше, что я стремлюсь дать полноценную музыку. Нет, срыв, караул. Тьфу, окаянные. Всё равно не дам, пока сам не обрадуюсь своей музыке».

Второй главной страстью в жизни Дунаевского были женщины. Личным встречам с пассиями неизменно сопутствовала страстная переписка с ними. Ничто композитор не ценил так, как общение с дамами, и неизвестно, какая сторона того или иного романа была для него важнее – сексуальная или эпистолярная. В 1947 году Исаак Осипович так высказался о своих увлечениях молодости: «Воспоминания об этих замечательных переживаниях моей жизни навсегда светят и навсегда и впредь останутся для меня дорогими». И тут же неисправимый женолюб добавил: «В годы моей зрелости я пережил несколько встреч иного порядка. Я имею в виду встречи с незнакомыми людьми, то есть переписку с некоторыми девушками. Именно девушками».

Героиней одного из самых громких романов Дунаевского стала актриса Лидия Смирнова. Они сошлись в 1939 году на съёмочной площадке фильма «Моя любовь». Первая встреча со знаменитостью не произвела на неизвестную тогда Смирнову большого впечатления. «Почему-то я ожидала увидеть гиганта, под стать его мощной музыке, – вспоминала актриса, – а вошёл и стремительно сел за рояль человек небольшого роста, с тонким, нервным лицом».

Но 39-летний ловелас всё же пленил 24-летнюю красотку. Увы, серьёзным чувство оказалось только с его стороны. «И однажды Дунаевский вдруг предложил мне стать его женой, – рассказывала Смирнова. – Он всё обдумал: мы будем вместе жить, вместе работать над новой картиной. Я замерла. Мне нравились наши чувства, наша любовь. Но это была игра – я это понимала, – он был талантливым, умным, богатым. Стать женой Дунаевского? Уйти от нищеты? Переехать в Ленинград? Но тогда кончатся наши тайные свидания, ожидания встреч, письма, телеграммы, цветы – эта дивная сказка!». В итоге актриса отказалась от предложения, и «сказка» кончилась в ту же минуту.

В конце мая 1941 года Дунаевский отправился из Ленинграда на длительные гастроли с Ансамблем песни и пляски железнодорожников. Позже композитору ещё долго будут вменять в вину то, что с началом войны он не пожелал вернуться в Северную столицу. Не забудут и то, что из-под пера прославленного сочинителя вдруг перестали появляться новые песни. «Иссяк Осипович», – сострил тогда молодой коллега знаменитости Никита Богословский.

Действительно, с 1941 по 1947 год не вышло ни одного нового фильма с музыкой самого заметного кинокомпозитора периода 30-х. Но вряд ли это зависело от Дунаевского. Видимо, в эти годы режиссёры просто не считали своевременным сотрудничество с автором «комедийных» мотивчиков. «Дело в том, что одно время вокруг моего имени распространялись самые нелепые и, безусловно, враждебные мнения, будто я исписался и умолк, будто я не в состоянии был отобразить военную эпоху в песнях, – с негодованием вспоминал Дунаевский. – Мало того, некоторые сволочи из ленинградских композиторских кругов напустили туман вокруг моего отъезда из Ленинграда, не только исказив факты, но и придав им двусмысленное толкование. Так, моему отъезду 25 мая 1941 года был придан характер бегства из Ленинграда, характер гражданской трусости… Я действительно больше не вернулся в Ленинград, так как это было глупо в условиях того времени. Я предпочёл уклониться от перспективы превращения в труп или в лучшем случае от перспективы стать дистрофиком, решил приносить пользу стране на том участке, на котором застала меня война. Я во главе моего ансамбля изъездил много тысяч километров, неся повсюду заряд песни, призывной и бодрой».

Нападкам конкурентов сопутствовали и проблемы в личной жизни. В начале 1945 года новая пассия маэстро, балерина Зоя Пашкова, родила от Исаака сына Максима. Бросать своего старшего сына Евгения и жену Зинаиду Судейкину (тоже балерину) Дунаевский не собирался. Но при этом он не мог дать Максиму своего отчества и фамилии – по тогдашнему законодательству это было бы расценено как факт двоежёнства. В итоге будущий кинокомпозитор смог взять фамилию отца только после его смерти.

Последние годы жизни Дунаевского оказались омрачены начавшимися проблемами со здоровьем. Однако и тогда гению не изменяло его жизнелюбие. В 1955 году он скончался от сердечного приступа, до последнего дня увлечённо работая над весёлой опереттой «Белая акация».